Наиболее поразительный аспект всей даосской философско-религиозной деятельности (поразительный и для большинства современных китайцев) состоит в том, что для кандидатов в бессмертные она предусматривала не только обычную супружескую жизнь и индивидуальные упражнения, но и публичные мероприятия. Эти церемонии религиозного характера назывались «истинным искусством выравнивания ци» [37] («чжун ци чжэнь шу»), или «соединением ци» («хэ щ хунь ци») мужчины и женщины. Считается, что эти церемонии основаны знаменитым даосским семейством Чжанов, живших во II в. (Три Чжана); они определенно были распространенным явлением около 400 г., когда ими заправлял Сунь Энь. Многое из того, что мы знаем о них, исходит от математика VI в. Чэнь Луаня, который из даосизма обратился в буддизм и написал «Сяо дао лунь» («Осмеяние даосизма»). Церемония устраивалась ради избавления от вины (ши цзуй) [38] и проводилась по окончании поста в ночь новолуния либо полнолуния. Она состояла из ритуального танца «сражения дракона и тигра» [39] , который заканчивался публичной иерогамией (культовым браком) или последовательными совокуплениями участников сборища в кельях, расположенных по сторонам храмового дворика [40] . Пары обучали вышеупомянутым приемам. Литургический текст, похоже, содержался в книге под названием «Хуан шу», от которого сохранился фрагмент высоких поэтических достоинств [41] . Естественно, как буддийский аскетизм, так и конфуцианская стыдливость были шокированы, и к 415 г. уже набрало силу противодействие. К середине VI в. были предприняты масштабные посягательства на даосизм, и, по всей вероятности, на исходе VII века празднества «Хэ ци» прекратились [42] . Однако частная деятельность такого рода продолжалась до расцвета Сун в той степени, в какой ею были озабочены даосы, приписанные к храмам, а для светских лиц это вообще было характерно вплоть до прошлого века, и более что эти упражнения одобрялись и предписывались профессиональной медициной [43] .
Признание важности женщины общей структуре материального мира и ее равенства с мужчиной, убежденность в том, что достижение здоровья и долголетия требует согласованных действий обоих полов [44] , восхищение определенными психологическими характеристиками женщины, включение физических проявлений пола в божественный групповой катарсис, равно свободный как от аскетизма, так и от классовых различий, — все это лишний раз раскрывает перед нами характерные черты даосизма, не имеющие аналогов в конфуцианстве и обычном буддизме. Определенно, между всем вышеперечисленным и матриархальными элементами в примитивном племенном сообществе должна иметься некоторая связь, а в древней даосской философии должна была некоторым образом отражаться значимость женского символа. Не является простым совпадением и то обстоятельство, что даосисты в древнем Китае были главными представителями социальной солидарности, союза и единства всего, что противостояло разделению и разобщенности. Их мысль и деятельность заходят так глубоко, что могут считаться универсальными, имеющими ионийские и орфические [45] параллели. Любовь, энергия влечения и союза во Вселенной правят первоэлементами, звездами и богами; для греков это было банальностью, что отражено в «Дафнисе и Хлое» Лонга [46] . И Лукреций посвятил свою великую поэму Венере [47] , поскольку только в результате сочетания и объединения как отдельных частиц, так и людей, могут создаваться и существовать организмы различных уровней сложности. Физиология даосистов, возможно, была примитивной и причудливой, но их отношение к мужчине, женщине и космическим первоосновам было куда более адекватным, чем у конфуцианства с его патерналистско-репрессивной суровой простотой, столь типичной для состояния умов в обществе феодальной собственности [48] , или же чем у буддизма с его холодной потусторонностью, для которого секс не был ни естественным, ни прекрасным и рассматривался лишь как затея искусителя по имени Мара (Яма).
В средние века все еще встречались известные приверженки и последовательницы даосизма, и великий конфуцианец танской эпохи Хань Юй (768–824 гг.) написал об одной из таких женщин поэму «Девушка с Цветочной Горы». Пережитки местных верований в отдельных районах свидетельствуют о признании древними значительности женщин; например, легенда о наводнении в Тайюани (пров. Шаньси) по-прежнему порождает ежегодные процессии, где девушки играют роли всепобеждающих и обожествляемых героинь. Здесь присутствуют как символ женщины, так и символ воды. В общем, даосы многому могли научить мир, и пусть даже даосизм как организованная религия умирает или уже мертв, будущее, вероятно, принадлежит его философии.
1. Dudgeon J. Kung-Fu, or Medical Gimnastics//Journal of the Peking Oriental Society, 1895, N 3.
1a. Friedlander, P. Pattern of Sound and Atomistic Theory, in Lucretius// American Journal of Philology — 1941-N 62. Granet М. Fetes et chansons anciennes de la Chine. - Paris, 1926.
3. de Groot, J. J. М. The Religious System of China. - Vol. 6. - The Animistic Priesthood (wu). - Leiden, 1892.
4. van Gulik, R. Н. Erotic Colour Prints of the Ming Period with an Essay on Chinese Sex Life from the Han to the Ching Dynasty (-206 to +1644). - 3vols — Tofcyo, 1951.
5. Leslie D. Man and Nature: Sources on Early Chinese Biological Ideas (especially the Lun Heng). - Inaug. Diss. - Cambridge, 1954. 6. Maspero Н. Le Taoisme//Id. Melanges posthumes sur les religions et l'histoire de la Chine. - V. 2/Ed. P. Demieville. - Civilisations du Sud. - Paris, 1950 (Publ. du Mus. Guimet, Biblioth. de Diffusion, n 58).
7. Maspero Н. Precedes de «nourrir le principle vital» dans la religion taoiste ancienne//Journal Asiatique, 1937, V. 229, N 2, 3.
8. Salmony A. The Human Pair in China and South Russia//Gasette des Beaux Arts. - 1943 (6th ser). - N 24.
Р. ван Гулик (1910–1967 гг.)
КЛАССИЧЕСКАЯ ЛИТЕРАТУРА ПО «ИСКУССТВУ БРАЧНЫХ ПОКОЕВ»
В эпоху Суй (589–618 гг.) сексуальные пособия были не менее популярны, чем в предшествующие столетия. В отличие от библиографического раздела в «Хань шу» («История /династии/ Хань») в соответствующем разделе «Суй шу» («История /династии/ Суй») книги по «искусству брачных покоев» не выделены в специальную категорию. Однако в конце рубрики «Книги по медицине» приводится несколько названий пособий по интимным отношениям. Перечислю следующие восемь наименований:
1. «Су-нюйби дао цзин» («Канон тайного пути Чистой девы») в одном свитке с приложением «Сюань-нюй цзин» («Сексуальное пособие Темной девы»).
2. «Су-нюй фан» («Предписания Чистой девы») в одном свитке.
3. «Пэн-цзу ян син» («Пэн-цзу о питании естества») в одном свитке.
4. «Сюй фан нэй би шу» («Предисловие к тайному искусству брачных покоев») в одном свитке. Автор — некий Гэ.
5. «Юй фан би цзюэ» («Тайные предписания для нефритовых покоев») в восьми свитках.
6. То же: новое издание в Девяти свитках.
7. «Фан нэй би яо» («Краткое изложение секретов брачных покоев») в одном свитке. Автор — Сюй Тайшань.
8. «Ян шэн яо цзи» («Основы укрепления здоровья») в десяти свитках. Автор — Чжан Чжань.
37
Обратите внимание на сохранившееся слово «хунь» («смешение») этот «древний лозунг общинной жизни».
38
Это рекомендуется взять на заметку различным школам в современной психологии.
39
Здесь важно отметить использование мужского и женского алхимических символов.
40
А. Масперо /6, с. 167/ предполагает возможную связь с брачными празднествами у первобытных племен, описанными М. Гране /2/, но это, по всей видимости, трудно доказать. Нельзя не почувствовать характерный для даосизма сильный дух первобытной общинной солидарности, пропитавший эти празднества, в которых сам секс был как бы божественным. Крайне многозначительно, что один из буддийских оппонентов говорил, что во время этих обрядов «мужчины и женщины соединяются неподходящим образом, поскольку не делается различий между знатью и простолюдинами» /7, с. 406/. Даосизм действительно делал акцент на человеческой природе как таковой.
41
См.: /7, с. 408/. Трудно сказать, каким богам молились во время церемоний «хэ ци», но, как представляется, это были божества звезд, пяти элементов и духи, которые якобы находились в различных органах человеческого тела и управляли ими.
42
Имеется в виду китайский даосизм. Но вероятно, что эта божественная сексуальность сохранялась и значительно позже в тантристском буддизме и ламаизме. В дальнейшем возникает предположение, что происхождение многих тантристских идей и обычаев следует искать в даосизме. Не далее как в 1950 г., когда в Китае распускали некое тайное общество, утверждалось, что там в качестве средства укрепления здоровья и достижения бессмертия практиковался групповой секс. Идеи умирают трудно.
43
Ср. /1, с. 376, 440, 454, 494, 516/, где обнаруживаются явные свидетельства. Великий врач Сунь Сымяо (ум. в 682 г.) приводит в «Цянь цзинь фан» («Рецепты /ценой в/ тысячу золотых») материал, существенный для изучения традиций врачевания (ср.: /4, с. 76/). Многочисленные упоминания об этом встречаются и в позднейшее время, например в «Мин дао цза ши» («Сборник светлого дао») Чжан Лэя, входившего в окружение Су Дунпо (1035–1101 гг.).
44
Возможно, это символически отражено на китайских (и скифских?) бронзовых шкатулках, описанных А. Салмони /8/. Их крышки украшены двумя коленопреклоненными обнаженными фигурками мужчины и женщины, расположенными лицом друг к другу.
45
Для восточной (ионийской) ветви философии досократиков (VIV вв. до н. э.), в отличие от италийской, характерны эмпиризм, сенсуализм. Человек и вообще сфера социального, как правило, не выделяются из общекосмической жизни. Отсутствует четкое различие «материального» и «идеального» («Философский энциклопедический словарь». — М., 1983. — С. 175). Орфизм — древнегреческое религиозное движение, возникшее в VI в. до н. э. в результате реформы культа Диониса (подробно см.: там же. — С. 467). Дж. Нидэм, очевидно, имеет здесь в виду в первую очередь пафос знаменитой поэмы «Нисхождение Орфея в Аид». — А. Д.
46
Изучая идеи великого викторианца Генри Драммонда, я обнаружил, насколько живучи все еще эти представления; Г. Драммонд полагал, что любовь можно рассматривать как социальный аналог тех физических сил, которые объединяют частицы на молекулярном уровне. И действительно, первое в истории химии понимание химической реакции содержало сексуальные аналогии.
47
Как указывал П. Фридляндер /1а/, римляне возводили происхождение имени богини к слову, означающему силу, связывающую воедино огонь и воду, мужчину и женщину.
48
Разумеется, конфуцианство в его традиционных формах по существу не отличалось аскетизмом. Когда Сюань-ван из царства Ци признался, что испытывает интерес к женщинам, Мэн-цзы уверил его в том, что это не грешно, коль скоро все его подданные также могут удовлетворять свои естественные потребности («Мэн-цзы сказал: «В древности… в домах не было ропщущих /т. е. незамужних. — А. Д./ девиц, а вне дома неженатых мужчин. Разве будут у Вас трудности с правлением, если Вы, питая пристрастие к красоте /наслаждениям. — А. Д./, подобно Тайвану, поступаете так, чтобы никто из простолюдинов не был лишен брачных удовольствий?» (Мэн-цзы», Гл. 1, часть 2, раздел V. — А. Д.). Много позже Маттео Риччи, прибыв из Европы, все еще в основном феодальной, восхищался тем, что при выборе наложниц единственным критерием была их красота.